Дождь не может идти вечно (с)
Дождь не может идти вечно (с)
вскинуться на конечном контроле, в безлюдном солнечном терминале
господи, какую мы чушь пороли, как чужую про нас прилежно запоминали
как простые ответы из нас вытягивались клещами
сколько чистого света слабые хрусталики не вмещали
что за имена у нас бились в височной доле, почему мы их вслух не произносили
сколько мы изучили боли, так ничего не узнав о силе
маялись, потели, пеклись о доме и капитале,
пока были при теле, рожали бы и ваяли, но мы роптали,
пересчитывали потери под нарастающий жадный рокот,
ничьей помощи не хотели, не позволяли больного трогать
подрывались в запале производить килотонны пыли
шибко много мы понимали, покуда нас не развоплотили
так послушай меня, пока не объявлен вылет,
пока дух из меня, как стакан кипятка, не вылит,
но пейзаж подтаивает, как дым, не рождает эха
для меня ничто не было святым, кроме твоего смеха
он вскипал, что-то горькое обнажив, на секунду, малость
я был только тогда и жив, когда ты смеялась
господи, какую мы чушь пороли, как чужую про нас прилежно запоминали
как простые ответы из нас вытягивались клещами
сколько чистого света слабые хрусталики не вмещали
что за имена у нас бились в височной доле, почему мы их вслух не произносили
сколько мы изучили боли, так ничего не узнав о силе
маялись, потели, пеклись о доме и капитале,
пока были при теле, рожали бы и ваяли, но мы роптали,
пересчитывали потери под нарастающий жадный рокот,
ничьей помощи не хотели, не позволяли больного трогать
подрывались в запале производить килотонны пыли
шибко много мы понимали, покуда нас не развоплотили
так послушай меня, пока не объявлен вылет,
пока дух из меня, как стакан кипятка, не вылит,
но пейзаж подтаивает, как дым, не рождает эха
для меня ничто не было святым, кроме твоего смеха
он вскипал, что-то горькое обнажив, на секунду, малость
я был только тогда и жив, когда ты смеялась
Дождь не может идти вечно (с)
храни меня как можешь, боже мой.
пусть я была вода - а стану камень...
гляди, гляди, как я иду домой,
к ветшающему берегу в тумане,
в распахнутое поле серебра
иду твоим смеющимся посыльным -
домой, домой, в сырые руки трав,
в босую нежность придорожной пыли.
в раю стоят большие корабли
и города, умолкшие под тенью,
но я из очарованной земли
несу тебе терновник и репейник.
домой, домой, где дальше и теплей,
где медлит сердце, вставшее по слову,
где воды расступаются во мгле
и небеса раскрыты - до седьмого;
под солнечный полуденный ожог,
с живых ветвей стекающий на плечи...
...всегда кто ранил - тот и бережет.
и кто покинул - охраняет крепче.
пусть я была вода - а стану камень...
гляди, гляди, как я иду домой,
к ветшающему берегу в тумане,
в распахнутое поле серебра
иду твоим смеющимся посыльным -
домой, домой, в сырые руки трав,
в босую нежность придорожной пыли.
в раю стоят большие корабли
и города, умолкшие под тенью,
но я из очарованной земли
несу тебе терновник и репейник.
домой, домой, где дальше и теплей,
где медлит сердце, вставшее по слову,
где воды расступаются во мгле
и небеса раскрыты - до седьмого;
под солнечный полуденный ожог,
с живых ветвей стекающий на плечи...
...всегда кто ранил - тот и бережет.
и кто покинул - охраняет крепче.
Дождь не может идти вечно (с)
Еще раз дублирую, принимая во внимание возможность поднятие средней цены за пачку сигарет до 200 рублей. Я лично уважаю права некурящих и не курю в общественных местах, в подъезде и дома. Но в свою очередь хочу, чтобы и мои права взрослого человека тратить деньги и здоровье на то что я считаю нужным тоже уважались.
Хартия Табачного Согласия
ПРИНЦИПЫ ВЗАИМНОГО УВАЖЕНИЯ
КУРЯЩИХ И НЕКУРЯЩИХ ГРАЖДАН РОССИИ
Понимая гражданское общество как общество, в котором нет граждан первого и второго сорта, общество, где люди уважают друг друга и стремятся находить взаимоприемлемые решения,
признавая, что курение табака является вредным для здоровья, но законным выбором взрослых людей,
осознавая, что права одного человека не должны нарушать права других людей, и поэтому
стремясь к компромиссу в вопросах общественного регулирования курения табака, который бы в равной степени удовлетворял курящих и некурящих граждан,
мы, граждане Российской Федерации, вне зависимости от нашего отношения к курению табака, безоговорочно разделяем и обязуемся придерживаться в своей повседневной жизни следующих принципов:
КУРЕНИЕ И ОТКАЗ ОТ КУРЕНИЯ
Мы выступаем категорически против склонения некурящих людей к потреблению табака. Мы отказываемся пропагандировать, идеализировать или героизировать процесс курения. Мы никогда не будем осуждать, высмеивать или оскорблять людей, воздерживающихся от курения – это их свободный и достойный уважения выбор. В равной мере мы поддерживаем уважительное отношение к курящему взрослому человеку и его осознанному выбору. Любая дискриминация или преследование людей на почве курения или, наоборот, отказа от курения являются абсолютно неприемлемыми и должны преследоваться по закону.
Мы не оспариваем научно доказанный факт вреда курения для здоровья человека и в полной мере осознаем риски и возможные последствия курения. Поэтому мы поощряем и поддерживаем людей, принявших решение отказаться от курения, и стремимся, чтобы их попытка бросить курить стала успешной. Мы также поддерживаем усилия государства по пропаганде отказа от курения и созданию системы эффективной медицинской помощи гражданам, желающим отказаться от курения.
Мы порицаем курение среди несовершеннолетних и никогда не будем оставаться безучастными при виде курящих подростков или случаев незаконной продажи им табачных изделий. Мы понимаем, что тяга подростков к любым запретным плодам заложена природой, и эта проблема не может быть решена одними только законодательными или правоохранительными мерами, а требует неравнодушного и деятельного участия всего общества, в первую очередь – нас как родителей.
Отвергая цензуру, мы, тем не менее, рекомендуем авторам художественных произведений любой формы и жанра отказаться от пропаганды или оправдания курения. Наибольшую сознательность и ответственность должны проявлять авторы произведений для детей и подростков.
МЕСТА ДЛЯ КУРЕНИЯ
Мы считаем, что курильщикам должны быть обеспечены нормальные, не унижающие их достоинство и не создающие дополнительных рисков для здоровья условия для курения табака, которые при этом эффективно ограждают некурящих людей от табачного дыма и не привлекают внимания окружающих, особенно подростков. Требования, предъявляемые к местам для курения, должны учитывать типичные ситуации потребления и специфику различных типов табачных изделий, в том числе сигар, курительных трубок, кальянов.
Учитывая, что многие курильщики являются никотинозависимыми, и длительное воздержание от курения причиняет им дискомфорт, в местах, где свободное перемещение людей ограничено на длительное время (например, поезда дальнего следования, водные и воздушные суда, пенитенциарные учреждения, больницы, режимные предприятия и т. п.), должны быть оборудованы выделенные помещения или территории для курения в соответствии с принципами, изложенными в предыдущем пункте.
ПРОДАЖА ТАБАЧНЫХ ИЗДЕЛИЙ
Признавая необходимость неукоснительно контролировать запрет на продажу табачных изделий детям, мы выступаем за сохранение свободы предпринимательства и свободы выбора курящих граждан. Ограничения торговли табачными изделиями не должны быть чрезмерными, неадекватными или дискриминационными и не должны ограничивать свободу выбора, иметь целью создание неудобств или препятствий для взрослых курильщиков. Вместе с тем, мы поддерживаем ужесточение административных и уголовных наказаний за продажу табака несовершеннолетним и нелегальную торговлю.
Мы придерживаемся мнения, что цена на табачные изделия должна соблюдать баланс между стремлением государства получать доходы от табачных акцизов с одной стороны, и покупательной способностью населения – с другой. Нарушение этого баланса может нарушить социальную стабильность и привести к росту теневого рынка, что не отвечает ничьим интересам.
Потребление табака и продажа табачных изделий разрешены законами Российской Федерации, и поэтому мы считаем, что курильщики имеют право на получение информации о товаре, который они покупают, и имеют право видеть табачные изделия на витрине, так же как и любые другие товары. При этом некурящих граждан и особенно подростков необходимо оградить от любой рекламы табака, чтобы не поощрять и не склонять их к курению.
Хартия Табачного Согласия
ПРИНЦИПЫ ВЗАИМНОГО УВАЖЕНИЯ
КУРЯЩИХ И НЕКУРЯЩИХ ГРАЖДАН РОССИИ
Понимая гражданское общество как общество, в котором нет граждан первого и второго сорта, общество, где люди уважают друг друга и стремятся находить взаимоприемлемые решения,
признавая, что курение табака является вредным для здоровья, но законным выбором взрослых людей,
осознавая, что права одного человека не должны нарушать права других людей, и поэтому
стремясь к компромиссу в вопросах общественного регулирования курения табака, который бы в равной степени удовлетворял курящих и некурящих граждан,
мы, граждане Российской Федерации, вне зависимости от нашего отношения к курению табака, безоговорочно разделяем и обязуемся придерживаться в своей повседневной жизни следующих принципов:
КУРЕНИЕ И ОТКАЗ ОТ КУРЕНИЯ
Мы выступаем категорически против склонения некурящих людей к потреблению табака. Мы отказываемся пропагандировать, идеализировать или героизировать процесс курения. Мы никогда не будем осуждать, высмеивать или оскорблять людей, воздерживающихся от курения – это их свободный и достойный уважения выбор. В равной мере мы поддерживаем уважительное отношение к курящему взрослому человеку и его осознанному выбору. Любая дискриминация или преследование людей на почве курения или, наоборот, отказа от курения являются абсолютно неприемлемыми и должны преследоваться по закону.
Мы не оспариваем научно доказанный факт вреда курения для здоровья человека и в полной мере осознаем риски и возможные последствия курения. Поэтому мы поощряем и поддерживаем людей, принявших решение отказаться от курения, и стремимся, чтобы их попытка бросить курить стала успешной. Мы также поддерживаем усилия государства по пропаганде отказа от курения и созданию системы эффективной медицинской помощи гражданам, желающим отказаться от курения.
Мы порицаем курение среди несовершеннолетних и никогда не будем оставаться безучастными при виде курящих подростков или случаев незаконной продажи им табачных изделий. Мы понимаем, что тяга подростков к любым запретным плодам заложена природой, и эта проблема не может быть решена одними только законодательными или правоохранительными мерами, а требует неравнодушного и деятельного участия всего общества, в первую очередь – нас как родителей.
Отвергая цензуру, мы, тем не менее, рекомендуем авторам художественных произведений любой формы и жанра отказаться от пропаганды или оправдания курения. Наибольшую сознательность и ответственность должны проявлять авторы произведений для детей и подростков.
МЕСТА ДЛЯ КУРЕНИЯ
Мы считаем, что курильщикам должны быть обеспечены нормальные, не унижающие их достоинство и не создающие дополнительных рисков для здоровья условия для курения табака, которые при этом эффективно ограждают некурящих людей от табачного дыма и не привлекают внимания окружающих, особенно подростков. Требования, предъявляемые к местам для курения, должны учитывать типичные ситуации потребления и специфику различных типов табачных изделий, в том числе сигар, курительных трубок, кальянов.
Учитывая, что многие курильщики являются никотинозависимыми, и длительное воздержание от курения причиняет им дискомфорт, в местах, где свободное перемещение людей ограничено на длительное время (например, поезда дальнего следования, водные и воздушные суда, пенитенциарные учреждения, больницы, режимные предприятия и т. п.), должны быть оборудованы выделенные помещения или территории для курения в соответствии с принципами, изложенными в предыдущем пункте.
ПРОДАЖА ТАБАЧНЫХ ИЗДЕЛИЙ
Признавая необходимость неукоснительно контролировать запрет на продажу табачных изделий детям, мы выступаем за сохранение свободы предпринимательства и свободы выбора курящих граждан. Ограничения торговли табачными изделиями не должны быть чрезмерными, неадекватными или дискриминационными и не должны ограничивать свободу выбора, иметь целью создание неудобств или препятствий для взрослых курильщиков. Вместе с тем, мы поддерживаем ужесточение административных и уголовных наказаний за продажу табака несовершеннолетним и нелегальную торговлю.
Мы придерживаемся мнения, что цена на табачные изделия должна соблюдать баланс между стремлением государства получать доходы от табачных акцизов с одной стороны, и покупательной способностью населения – с другой. Нарушение этого баланса может нарушить социальную стабильность и привести к росту теневого рынка, что не отвечает ничьим интересам.
Потребление табака и продажа табачных изделий разрешены законами Российской Федерации, и поэтому мы считаем, что курильщики имеют право на получение информации о товаре, который они покупают, и имеют право видеть табачные изделия на витрине, так же как и любые другие товары. При этом некурящих граждан и особенно подростков необходимо оградить от любой рекламы табака, чтобы не поощрять и не склонять их к курению.
среда, 15 октября 2014
Дождь не может идти вечно (с)
Если день начинается с кофе и сигарет,
Значит нечего больше зажечь, чтоб могло гореть.
В этом доме вверх дном даже мысли и голоса.
Лето с криком споткнулось о ветреный Лугнасад.
Ты меняешь пароли, явки и адреса.
Ты себе выбираешь свечу и очаг к свече,
И меняются линии рук, завершенность черт.
И ты видишь - реальность гнется, стекает воск,
И за ней остается блаженное Ничего,
И корабль выходит в пространство без звезд и вод.
Значит нет больше смысла. Оставь свой штурвал. Молчи.
Компас мертв и приборы не ведают величин.
Где сторон не четыре и даже не двадцать три,
Бесполезно просчитывать скачущий алгоритм.
Хорошо ли лежится на дне у себя внутри?
..Там где слово без точки венчает конец листа,
Где ты волен металлом, как перьями обрастать,
Где единственной мерой всего остается Я -
Зарождаются суть и бессмысленность бытия.
Видишь, пляшет твой мир мотыльком на конце иглы.
Просыпайся, рождайся из тьмы и пытайся плыть.
Нарисуй себе солнца и небо над сотней суш,
А когда нарисуешь меня - я тебя спасу.
(с) Даниэль Бантос
Значит нечего больше зажечь, чтоб могло гореть.
В этом доме вверх дном даже мысли и голоса.
Лето с криком споткнулось о ветреный Лугнасад.
Ты меняешь пароли, явки и адреса.
Ты себе выбираешь свечу и очаг к свече,
И меняются линии рук, завершенность черт.
И ты видишь - реальность гнется, стекает воск,
И за ней остается блаженное Ничего,
И корабль выходит в пространство без звезд и вод.
Значит нет больше смысла. Оставь свой штурвал. Молчи.
Компас мертв и приборы не ведают величин.
Где сторон не четыре и даже не двадцать три,
Бесполезно просчитывать скачущий алгоритм.
Хорошо ли лежится на дне у себя внутри?
..Там где слово без точки венчает конец листа,
Где ты волен металлом, как перьями обрастать,
Где единственной мерой всего остается Я -
Зарождаются суть и бессмысленность бытия.
Видишь, пляшет твой мир мотыльком на конце иглы.
Просыпайся, рождайся из тьмы и пытайся плыть.
Нарисуй себе солнца и небо над сотней суш,
А когда нарисуешь меня - я тебя спасу.
(с) Даниэль Бантос
Дождь не может идти вечно (с)
ПЕСНЯ ВСАДНИКА
Под луною черной
запевают шпоры
на дороге горной...
(Вороной храпящий,
где сойдет твой всадник, непробудно спящий?)
...Словно плач заводят.
Молодой разбойник
уронил поводья.
(Вороной мой ладный,
о как горько пахнет лепесток булатный!)
Под луною черной
заплывает кровью
профиль гор точеный.
(Вороной храпящий,
где сойдет твой всадник, непробудно спящий?)
На тропе отвесной
ночь вонзила звезды
в черный круп небесный.
(Вороной мой ладный,
о как горько пахнет лепесток булатный!)
Под луною черной
смертный крик протяжный,
рог костра крученый...
(Вороной храпящий,
где сойдет твой всадник, непробудно спящий?)
Под луною черной
запевают шпоры
на дороге горной...
(Вороной храпящий,
где сойдет твой всадник, непробудно спящий?)
...Словно плач заводят.
Молодой разбойник
уронил поводья.
(Вороной мой ладный,
о как горько пахнет лепесток булатный!)
Под луною черной
заплывает кровью
профиль гор точеный.
(Вороной храпящий,
где сойдет твой всадник, непробудно спящий?)
На тропе отвесной
ночь вонзила звезды
в черный круп небесный.
(Вороной мой ладный,
о как горько пахнет лепесток булатный!)
Под луною черной
смертный крик протяжный,
рог костра крученый...
(Вороной храпящий,
где сойдет твой всадник, непробудно спящий?)
Дождь не может идти вечно (с)
В городе вроде бы есть трамваи. В городе вроде проснулись птицы. Кто говорит, что их не бывает – станций, граничащих?.. Прокатиться? Ей не к лицу – ей уже за двадцать – верить в мираж параллельных граней… Только не хочется – оставаться. Только привычное – душу ранит. Снег серебрится в фонарном свете, люди на остановке мёрзнут… А в Реттерхальме , наверно, лето, синее небо, а ночью – звёзды… Если трамвай не уедет в парк, то может быть, ей на одной из станций… Нет, не бывает его на картах – Города, где бы могла остаться… Или туда не везут трамваи? Может, вокзал ей залечит раны? Поезд?.. И, как у Толстого, - Анна… (Может, она – где-то там – живая…) Город приманивает мечтами, детской надеждой, любовью, верой. Позже очнётся и посчитает всё это бредом сплошным, наверно. Не уезжают трамваи в Город, и поезда не проходят грани… Девочка, это – проходит. Скоро ты, наконец, заживёшь, с утра не переключая мозги на «хватит!», не обещая себе «забыла!»… Станешь спокойней, накупишь платьев, будешь шутить, улыбаться мило… Будешь работать, читать романы, слушать Митяева с Третьяковым… Будешь… Должно ведь хватить ума, но не вспоминай, умоляю, снова – нет, не про Город. Сама ведь знаешь. Грани, трамваи – одна отмазка, чтоб, непосильное выбрав знамя, верить в свою неземную сказку.
***
Не вспоминает. Забыла, правда. Не повторяет судьбу героев. Кто-то разбил пузырёк с отравой, ей приготовленной на второе, кто-то закрыл остановки, где ей ясно казалось, что Город – близко. Нет, не сошла со своей идеей, к счастью, с ума. Но хватало риска… Правда, живёт. И нужна кому-то, кто-то ей дарит цветы и счастье. Ездит теперь по другим маршрутам, с прошлым старается не встречаться… Но засыпает порой с опаской – ждёт, замерев, затаив дыханье, вдруг ей над крышами Реттерхальма снова приснится былая сказка…
(с) Любовь Виолентова
***
Не вспоминает. Забыла, правда. Не повторяет судьбу героев. Кто-то разбил пузырёк с отравой, ей приготовленной на второе, кто-то закрыл остановки, где ей ясно казалось, что Город – близко. Нет, не сошла со своей идеей, к счастью, с ума. Но хватало риска… Правда, живёт. И нужна кому-то, кто-то ей дарит цветы и счастье. Ездит теперь по другим маршрутам, с прошлым старается не встречаться… Но засыпает порой с опаской – ждёт, замерев, затаив дыханье, вдруг ей над крышами Реттерхальма снова приснится былая сказка…
(с) Любовь Виолентова
Дождь не может идти вечно (с)
Вино из одуванчиков
Меня сочтут обманщиком,
Да только я не лгу:
Вином из одуванчиков
Торгуют на углу.
Уж, если одурачивать -
То как-нибудь хитро:
Вино из дуванчиков -
Ведь это же ситро!
Нашли же чем попотчивать
Доверчивый народ, -
А очередь, а очередь,
А очередь растет.
Закройте вашу лавочку,
Не стоит тратить пыл!
Вина из одуванчиков
Никто еще не пил.
Алхимики, не вам чета,
Тузы и короли
Вина из одуванчиков
Придумать не смогли.
Напрасно вы хлопчите,
Товар у вас не тот, -
А очередь, а очередь,
А очередь растет.
Название заманчиво,
Однако не секрет:
Вина из одуванчиков
На белом свете нет!
Меня сочтут обманщиком,
Да только я не лгу:
Вином из одуванчиков
Торгуют на углу.
Вино, понятно, кончилось,
Киоск давно закрыт, -
А очередь, а очередь,
А очередь стоит.
(с) Леонид Филатов
Меня сочтут обманщиком,
Да только я не лгу:
Вином из одуванчиков
Торгуют на углу.
Уж, если одурачивать -
То как-нибудь хитро:
Вино из дуванчиков -
Ведь это же ситро!
Нашли же чем попотчивать
Доверчивый народ, -
А очередь, а очередь,
А очередь растет.
Закройте вашу лавочку,
Не стоит тратить пыл!
Вина из одуванчиков
Никто еще не пил.
Алхимики, не вам чета,
Тузы и короли
Вина из одуванчиков
Придумать не смогли.
Напрасно вы хлопчите,
Товар у вас не тот, -
А очередь, а очередь,
А очередь растет.
Название заманчиво,
Однако не секрет:
Вина из одуванчиков
На белом свете нет!
Меня сочтут обманщиком,
Да только я не лгу:
Вином из одуванчиков
Торгуют на углу.
Вино, понятно, кончилось,
Киоск давно закрыт, -
А очередь, а очередь,
А очередь стоит.
(с) Леонид Филатов
Дождь не может идти вечно (с)
ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ ТЕАТР
Ну, времена! Наскучил эшафот.
Кого? За что? За кражу и за ересь —
Любого можно. И бесплатный вход
Не привлекает зрителя — заелись.
Устав бояться, начали скучать,
И поиск смысла стал потерей смысла.
Уже пресна свободная печать,
Свобода нравов на свету прокисла.
Как оживить? Построили помост
На площади. И власти не ругали:
Поп освятил, мэр города помог
Людьми, материалом и деньгами.
Добротный получился эшафот.
Гремели речи, развевались флаги
И шёл на представление народ,
Но охладел, и кончились аншлаги.
Казалось бы, с ума сойти должна
Толпа, вживую созерцая трупы.
Ну, что ещё? Какого им рожна?
Психует режиссёр. Мрачнеет труппа.
Какое там заелись — зажрались
И тупо отворачивают морды.
Герой-палач — последний моралист,
Конечно, пьёт, но в дело верит твёрдо.
(с) Сергей Кузнечихин
Ну, времена! Наскучил эшафот.
Кого? За что? За кражу и за ересь —
Любого можно. И бесплатный вход
Не привлекает зрителя — заелись.
Устав бояться, начали скучать,
И поиск смысла стал потерей смысла.
Уже пресна свободная печать,
Свобода нравов на свету прокисла.
Как оживить? Построили помост
На площади. И власти не ругали:
Поп освятил, мэр города помог
Людьми, материалом и деньгами.
Добротный получился эшафот.
Гремели речи, развевались флаги
И шёл на представление народ,
Но охладел, и кончились аншлаги.
Казалось бы, с ума сойти должна
Толпа, вживую созерцая трупы.
Ну, что ещё? Какого им рожна?
Психует режиссёр. Мрачнеет труппа.
Какое там заелись — зажрались
И тупо отворачивают морды.
Герой-палач — последний моралист,
Конечно, пьёт, но в дело верит твёрдо.
(с) Сергей Кузнечихин
Дождь не может идти вечно (с)
Я не слыхал рассказов Оссиана,
Не пробовал старинного вина;
Зачем же мне мерещится поляна,
Шотландии кровавая луна?
И перекличка ворона и арфы
Мне чудится в зловещей тишине;
И ветром развеваемые шарфы
Дружинников мелькают при луне!
Я получил блаженное наследство —
Чужих певцов блуждающие сны;
Свое родство и скучное соседство
Мы презирать заведомо вольны.
И не одно сокровище, быть может,
Минуя внуков, к правнукам уйдет;
И снова скальд чужую песню сложит
И, как свою, ее произнесет.
(с) Осип Мандельштам
Не пробовал старинного вина;
Зачем же мне мерещится поляна,
Шотландии кровавая луна?
И перекличка ворона и арфы
Мне чудится в зловещей тишине;
И ветром развеваемые шарфы
Дружинников мелькают при луне!
Я получил блаженное наследство —
Чужих певцов блуждающие сны;
Свое родство и скучное соседство
Мы презирать заведомо вольны.
И не одно сокровище, быть может,
Минуя внуков, к правнукам уйдет;
И снова скальд чужую песню сложит
И, как свою, ее произнесет.
(с) Осип Мандельштам
Дождь не может идти вечно (с)
ОСЕНЬ
Сквозь туман пробираются месят осеннюю грязь
Колченогий крестьянин и бык и не видно в тумане
Как деревни дрожат на ветру боязливо скривясь
И печальную песню тихонько мурлычет крестьянин
Стародавнюю песню о перстне о верной любви
О разлуке о сердце разбитом о черной измене
Осень осень ты лето убила и лето в крови
И маячат в осеннем тумане две серые тени
Перевод Э. Линецкой
(с) Гийом Аполлинер
Сквозь туман пробираются месят осеннюю грязь
Колченогий крестьянин и бык и не видно в тумане
Как деревни дрожат на ветру боязливо скривясь
И печальную песню тихонько мурлычет крестьянин
Стародавнюю песню о перстне о верной любви
О разлуке о сердце разбитом о черной измене
Осень осень ты лето убила и лето в крови
И маячат в осеннем тумане две серые тени
Перевод Э. Линецкой
(с) Гийом Аполлинер
Дождь не может идти вечно (с)
Осень поздняя. Небо открытое,
И леса сквозят тишиной.
Прилегла на берег размытый
Голова русалки больной.
Низко ходят туманные полосы,
Пронизали тень камыша.
На зеленые длинные волосы
Упадают листы, шурша.
И опушками отдаленными
Месяц ходит с легким хрустом и глядит,
Но, запутана узлами зелеными,
Не дышит она и не спит.
Бездыханный покой очарован.
Несказанная боль улеглась.
И над миром, холодом скован,
Пролился звонко-синий час.
И леса сквозят тишиной.
Прилегла на берег размытый
Голова русалки больной.
Низко ходят туманные полосы,
Пронизали тень камыша.
На зеленые длинные волосы
Упадают листы, шурша.
И опушками отдаленными
Месяц ходит с легким хрустом и глядит,
Но, запутана узлами зелеными,
Не дышит она и не спит.
Бездыханный покой очарован.
Несказанная боль улеглась.
И над миром, холодом скован,
Пролился звонко-синий час.
Дождь не может идти вечно (с)
Осень
Мои пальцы из рук твоих выпали.
Ты уходишь — нахмурила брови.
Посмотри, как березки рассыпали
Листья красные дождиком крови.
Осень бледная, осень холодная,
Распростертая в высях над нами.
С горизонтов равнина бесплодная
Дышит в ясную твердь облаками.
(с) Андрей Белый
Мои пальцы из рук твоих выпали.
Ты уходишь — нахмурила брови.
Посмотри, как березки рассыпали
Листья красные дождиком крови.
Осень бледная, осень холодная,
Распростертая в высях над нами.
С горизонтов равнина бесплодная
Дышит в ясную твердь облаками.
(с) Андрей Белый
вторник, 14 октября 2014
Дождь не может идти вечно (с)
И капель осколки в твоих волосах,
и Лебедь на белой щеке,
и время несчастное на часах,
и небо невдалеке,
и горький на влажных губах табак,
и мыслей разгул в мозгу,
и что-то еще, от чего никак
избавиться не могу.
(с) Максим Амелин
и Лебедь на белой щеке,
и время несчастное на часах,
и небо невдалеке,
и горький на влажных губах табак,
и мыслей разгул в мозгу,
и что-то еще, от чего никак
избавиться не могу.
(с) Максим Амелин
Дождь не может идти вечно (с)
Если кто и смотрел на меня через это окно,
через дырку в стене,
через брешь над моей головою,
то, конечно, не ты, потому что тебе всё равно
не утешить меня – ни оплакать, ни даже присвоить...
Потому что кому
ты потом передашь этот ад,
этот страшный цветок, от которого нежно и больно,
от которого как отвести и ладони, и взгляд,
от которого как отмахнуться и бросить: "довольно"?
Вот идёт человек, по колено в своей тишине, –
вот невидимый посох его и невидимый компас, –
по висячим мостам, по заоблачно-белой стерне,
приближаясь к стене, разделяющей небо и космос.
Кто ещё не стоял, холодея у этой стены,
прижимаясь лопатками
к этим картонным изломам,
сочиняя слова, что пока не произнесены,
превращая любую обложку в подобие дома?
Там висит календарь,
у которого каждый в плену,
там висит циферблат, у которого каждый тем паче...
Редкой рыбе случалось прощупать свою глубину,
но попробуй, попробуй – туда не проникнуть иначе.
В чешуе по ключицы, по горло в небесной воде,
не держась за тяжёлые корни и нежную поросль,
где другие немые цветы прорастают везде,
мы всплывём и обнимемся порознь,
обнимемся порознь...
через дырку в стене,
через брешь над моей головою,
то, конечно, не ты, потому что тебе всё равно
не утешить меня – ни оплакать, ни даже присвоить...
Потому что кому
ты потом передашь этот ад,
этот страшный цветок, от которого нежно и больно,
от которого как отвести и ладони, и взгляд,
от которого как отмахнуться и бросить: "довольно"?
Вот идёт человек, по колено в своей тишине, –
вот невидимый посох его и невидимый компас, –
по висячим мостам, по заоблачно-белой стерне,
приближаясь к стене, разделяющей небо и космос.
Кто ещё не стоял, холодея у этой стены,
прижимаясь лопатками
к этим картонным изломам,
сочиняя слова, что пока не произнесены,
превращая любую обложку в подобие дома?
Там висит календарь,
у которого каждый в плену,
там висит циферблат, у которого каждый тем паче...
Редкой рыбе случалось прощупать свою глубину,
но попробуй, попробуй – туда не проникнуть иначе.
В чешуе по ключицы, по горло в небесной воде,
не держась за тяжёлые корни и нежную поросль,
где другие немые цветы прорастают везде,
мы всплывём и обнимемся порознь,
обнимемся порознь...
Дождь не может идти вечно (с)
сюжет
смотришь и думаешь: боже мой, боже мой, что ж они, в самом деле,
как они смотрят, и дышат, и топчут земную твердь!
их карамельная пастораль, не доходяшая до постели, -
невыносимая пошлость; и пошлость крепка, как смерть.
вот они держатся за руки, свесили ноги с обрыва,
не разберешь, кто смеется, кто плачет, чьи губы и чье лицо,
а под обрывом ни бездны, ни пропасти - старая высохшая крапива,
серая лебеда, лопухи, голубой туман, голубиный сон.
сплавятся в поцелуе и не увидят, как позади пылает,
рушится и скрежещет; они застынут, не разнимая рук.
пусть улыбаются, смотрят друг другу в глаза и безнадежно знают,
что воздух отравлен, и завтра они умрут.
завтра придет как обычно, они его встретят врозь,
в разных палатах в окраинном госпитале на чисто вымытом этаже,
чуть живыми руками хватая чужие руки, сухими губами воздух, светясь насквозь.
пошлость умрет чуть раньше. это будет хороший сюжет.
смотришь и думаешь: мы-то иначе, мы-то большие, у нас всерьез,
мы умираем каждую ночь, остальное ложь;
мы - идеальный кадр: не поймешь, кто к кому прирос -
кто в кого врос бесконечно и прочно - без кожи не оторвешь.
мы - идеальный сюжет, мы ждем, что кто-нибудь скажет: свет,
мотор; мы выходим набело с первого дубля, и потому у нас
никакой карамели нет; ничего, кроме кофе и сигарет,
черного с белым, отточенных жестов, многозначительных темных глаз.
мы не выносим пошлости, вечно серьезны и в меру жестоки,
пусть черти в аду завидуют, как мы умеем друг друга мучить.
а господь окунает в красную краску кисть и ведет по небу с востока,
будто предупреждает.
на всякий случай.
смотришь и думаешь: боже мой, боже мой, что ж они, в самом деле,
как они смотрят, и дышат, и топчут земную твердь!
их карамельная пастораль, не доходяшая до постели, -
невыносимая пошлость; и пошлость крепка, как смерть.
вот они держатся за руки, свесили ноги с обрыва,
не разберешь, кто смеется, кто плачет, чьи губы и чье лицо,
а под обрывом ни бездны, ни пропасти - старая высохшая крапива,
серая лебеда, лопухи, голубой туман, голубиный сон.
сплавятся в поцелуе и не увидят, как позади пылает,
рушится и скрежещет; они застынут, не разнимая рук.
пусть улыбаются, смотрят друг другу в глаза и безнадежно знают,
что воздух отравлен, и завтра они умрут.
завтра придет как обычно, они его встретят врозь,
в разных палатах в окраинном госпитале на чисто вымытом этаже,
чуть живыми руками хватая чужие руки, сухими губами воздух, светясь насквозь.
пошлость умрет чуть раньше. это будет хороший сюжет.
смотришь и думаешь: мы-то иначе, мы-то большие, у нас всерьез,
мы умираем каждую ночь, остальное ложь;
мы - идеальный кадр: не поймешь, кто к кому прирос -
кто в кого врос бесконечно и прочно - без кожи не оторвешь.
мы - идеальный сюжет, мы ждем, что кто-нибудь скажет: свет,
мотор; мы выходим набело с первого дубля, и потому у нас
никакой карамели нет; ничего, кроме кофе и сигарет,
черного с белым, отточенных жестов, многозначительных темных глаз.
мы не выносим пошлости, вечно серьезны и в меру жестоки,
пусть черти в аду завидуют, как мы умеем друг друга мучить.
а господь окунает в красную краску кисть и ведет по небу с востока,
будто предупреждает.
на всякий случай.
Дождь не может идти вечно (с)
Октябрьский мрак тревожней ночного зверька.
Волокна сна легче дыма, острее игл.
Бордовые призраки роз, засушенных в книгах,
Клубятся вдоль полок, стекают по корешкам.
Сгоревшие письма летят из камина в ночь,
Скелеты выходят из спален и гардеробов,
Запретные мысли в худых арестантских робах
Бредут по двору, заглядывают в окно.
Октябрь — репетиция смерти. Как бы легко
Строка ни вилась, голос только темней и глуше.
Из серых ракушечных бус выползают души
Моллюсков, погибших русалок и моряков.
Волокна сна легче дыма, острее игл.
Бордовые призраки роз, засушенных в книгах,
Клубятся вдоль полок, стекают по корешкам.
Сгоревшие письма летят из камина в ночь,
Скелеты выходят из спален и гардеробов,
Запретные мысли в худых арестантских робах
Бредут по двору, заглядывают в окно.
Октябрь — репетиция смерти. Как бы легко
Строка ни вилась, голос только темней и глуше.
Из серых ракушечных бус выползают души
Моллюсков, погибших русалок и моряков.
Дождь не может идти вечно (с)
Девочка научилась расправлять плечи, если взять за руку — не ускоряет шаг.
Девочка улыбается всем при встрече и радостно пьет текилу на брудершафт.
Девочка миловидна, как октябрята — белая блузка в тон, талисман в кулак.
у нее в глазах некормленные тигрята рвут твой бренный торс на британский флаг,
То есть сердце погрызть — остальное так,
Для дворников и собак.
А у девочки и коврик пропылесосен (или пропылесошен?), плита бела.
Она вообще всё списывала на осень, но осень кончилась, а девочка не ожила.
Девочка выпивает с тобой с три литра, смеется, ставит смайлик в конце строки,
Она бы тебя давно уже пристрелила, но ей всё время как-то всё не с руки,
То сумерки, то попутчики — дураки,
То пули слишком мелки.
У девочки рыжие волосы, зеленая куртка, синее небо, кудрявые облака.
Девочка, кстати, полгода уже не курит, пробежка, чашка свежего молока.
Девочка обнимает тебя, будто анаконда, спрашивает, как назвали, как родила.
Она тебя, в общем, забыла почти рекордно — два дня себе поревела и все дела.
Потом, конечно, неделю всё письма жгла.
И месяц где-то спать еще не могла.
Девочка уже обнимает других во снах о любви, не льнет к твоему плечу.
Девочка уже умеет сказать не «нахрен», а спасибо большое, я, кажется, не хочу.
Девочка — была нигдевочкой, стала женщиной-вывеской «не влезай убьет».
Глядишь на нее, а где-то внутри скрежещется: растил котенка, а выросло… ё-моё.
Точнее, слава Богу, уже не твоё.
Остальное — дело её.
Девочка улыбается всем при встрече и радостно пьет текилу на брудершафт.
Девочка миловидна, как октябрята — белая блузка в тон, талисман в кулак.
у нее в глазах некормленные тигрята рвут твой бренный торс на британский флаг,
То есть сердце погрызть — остальное так,
Для дворников и собак.
А у девочки и коврик пропылесосен (или пропылесошен?), плита бела.
Она вообще всё списывала на осень, но осень кончилась, а девочка не ожила.
Девочка выпивает с тобой с три литра, смеется, ставит смайлик в конце строки,
Она бы тебя давно уже пристрелила, но ей всё время как-то всё не с руки,
То сумерки, то попутчики — дураки,
То пули слишком мелки.
У девочки рыжие волосы, зеленая куртка, синее небо, кудрявые облака.
Девочка, кстати, полгода уже не курит, пробежка, чашка свежего молока.
Девочка обнимает тебя, будто анаконда, спрашивает, как назвали, как родила.
Она тебя, в общем, забыла почти рекордно — два дня себе поревела и все дела.
Потом, конечно, неделю всё письма жгла.
И месяц где-то спать еще не могла.
Девочка уже обнимает других во снах о любви, не льнет к твоему плечу.
Девочка уже умеет сказать не «нахрен», а спасибо большое, я, кажется, не хочу.
Девочка — была нигдевочкой, стала женщиной-вывеской «не влезай убьет».
Глядишь на нее, а где-то внутри скрежещется: растил котенка, а выросло… ё-моё.
Точнее, слава Богу, уже не твоё.
Остальное — дело её.
понедельник, 13 октября 2014
Дождь не может идти вечно (с)
Защита бюджета на 15 год, аттестация. Веселая неделя.
Дождь не может идти вечно (с)
Слушай, пока тебя не увёл от меня конвой,
пока во мне вОда считает до десяти,
не осалив кого-то ещё. Пока мы с тобой
пересекаемся здесь - во времени и в сети.
Пока ещё город утренний глух и нем,
пока, как струна, натянута эта нить.
Слушай, пока распахнута дверь во мне
рядом с сердцем, - нам нужно поговорить.
Слушай, это на взлётной мы полосе,
это секунды колёс отсчитывает мотив;
поезд-самоубийца, в котором мы едем все,
не задаёт вопросов, а только летит, летит.
Верно нам спели - этот поезд в огне,
в общем-то, все мои танцы напрасны тут.
Я в соседнем купе, загляни ко мне, -
и можно смело отправиться в пустоту.
Слушай - стремителен поезд и ночь чиста.
Слушай, пока в углу мерцает моя броня;
да, я косноязычна, но воду не пить с листа, -
лучше приди и сядь напротив меня.
Может, продолжим путь хоть до следующего столба,
времени скажем - хотя бы на время - стой;
вдруг этот мир и жив тем, что летят слова -
рельсы над отступающей пустотой.
(с) Екатерина Михайлова
пока во мне вОда считает до десяти,
не осалив кого-то ещё. Пока мы с тобой
пересекаемся здесь - во времени и в сети.
Пока ещё город утренний глух и нем,
пока, как струна, натянута эта нить.
Слушай, пока распахнута дверь во мне
рядом с сердцем, - нам нужно поговорить.
Слушай, это на взлётной мы полосе,
это секунды колёс отсчитывает мотив;
поезд-самоубийца, в котором мы едем все,
не задаёт вопросов, а только летит, летит.
Верно нам спели - этот поезд в огне,
в общем-то, все мои танцы напрасны тут.
Я в соседнем купе, загляни ко мне, -
и можно смело отправиться в пустоту.
Слушай - стремителен поезд и ночь чиста.
Слушай, пока в углу мерцает моя броня;
да, я косноязычна, но воду не пить с листа, -
лучше приди и сядь напротив меня.
Может, продолжим путь хоть до следующего столба,
времени скажем - хотя бы на время - стой;
вдруг этот мир и жив тем, что летят слова -
рельсы над отступающей пустотой.
(с) Екатерина Михайлова