Дождь не может идти вечно (с)
Как бы июнь, и пить, это, в общем, вредно,
но не вреднее, чем невзаимность, явно.
Юные девушки сердце сдают в аренду
с легкостью, как бунгало у океана.
Я не старела: старили понемногу.
То продадут без паспорта сигареты,
то вдруг уступят место, нажмут на кнопку,
будто бы я сама не сумею это,
то донесут продукты, помогут выжить,
сядут кругом, как дети, и будут слушать.
Я не могу сильнее, быстрее, выше,
верю в себя, но больше - в счастливый случай,
жалко, что их так мало, несчастных - больше,
стеклопакет в мозгах не пропустит ветер.
Ты меня любишь, золотце, бог с тобой же,
я постарела, что мне писать в ответе?
Еду к заливу, слушаю споры чаек,
море вдыхаю как наркоманы ганжу.
Дома споёт мне соло свистящий чайник
и книжный шелест что-нибудь мне расскажет.
Можно влюбиться так, чтобы с головою.
Но экстремальный дайвинг на мелководье
я, к сожалению, вряд ли уже усвою.
Я не влюбляюсь, и это меня заводит.
Слишком вокруг качели и карусели,
летние лагеря, турпоходы, слёты.
Я нахожу безудержное веселье
и попадаю в книжные переплёты.
Можно закинуться экстази в старой церкви,
можно молитвы рэпом петь в караоке.
Из всех путей к поставленной мною цели
я выбираю два длинных, один короткий.
Как бы не нужно, в общем-то, ничего мне.
Сытые, пьяные ходят, и я не с ними.
Люди от солнца делаются червонней.
А от любви и вовсе необъяснимей.
Я холодней воды, объяснимей текста
про идиотов, выдравших репку с корнем.
Старость, целующая глазами детство:
Что может быть понятнее и исконней.
Ветер сметает прошлое подчистую,
брызжет ароматизаторами жасмина.
Ты меня любишь молча, не существуя.
И, вероятно, поэтому я взаимна.
но не вреднее, чем невзаимность, явно.
Юные девушки сердце сдают в аренду
с легкостью, как бунгало у океана.
Я не старела: старили понемногу.
То продадут без паспорта сигареты,
то вдруг уступят место, нажмут на кнопку,
будто бы я сама не сумею это,
то донесут продукты, помогут выжить,
сядут кругом, как дети, и будут слушать.
Я не могу сильнее, быстрее, выше,
верю в себя, но больше - в счастливый случай,
жалко, что их так мало, несчастных - больше,
стеклопакет в мозгах не пропустит ветер.
Ты меня любишь, золотце, бог с тобой же,
я постарела, что мне писать в ответе?
Еду к заливу, слушаю споры чаек,
море вдыхаю как наркоманы ганжу.
Дома споёт мне соло свистящий чайник
и книжный шелест что-нибудь мне расскажет.
Можно влюбиться так, чтобы с головою.
Но экстремальный дайвинг на мелководье
я, к сожалению, вряд ли уже усвою.
Я не влюбляюсь, и это меня заводит.
Слишком вокруг качели и карусели,
летние лагеря, турпоходы, слёты.
Я нахожу безудержное веселье
и попадаю в книжные переплёты.
Можно закинуться экстази в старой церкви,
можно молитвы рэпом петь в караоке.
Из всех путей к поставленной мною цели
я выбираю два длинных, один короткий.
Как бы не нужно, в общем-то, ничего мне.
Сытые, пьяные ходят, и я не с ними.
Люди от солнца делаются червонней.
А от любви и вовсе необъяснимей.
Я холодней воды, объяснимей текста
про идиотов, выдравших репку с корнем.
Старость, целующая глазами детство:
Что может быть понятнее и исконней.
Ветер сметает прошлое подчистую,
брызжет ароматизаторами жасмина.
Ты меня любишь молча, не существуя.
И, вероятно, поэтому я взаимна.