Что ни день, то дурацкий квест: было б хоть "принеси-подай", никаких тебе тёплых мест, а сплошное про "you must die".
Я живу на пороховой бочке дёгтя, вот-вот взорвусь. Я не думаю головой и никак уже не зовусь.
Мне вчера было двадцать лет, а теперь уже двадцать два. Все боятся тут заболеть, я боюсь потерять слова.
Смотришь с фото сквозь детский смех приблизительно двадцать зим. У тебя за спиной матмех, ты уверен, неотразим.
У меня за спиной звучит оркестровый гиений клич. Протянуть бы к тебе лучи прежде, чем скуёт паралич.
Вместо кофе варить бы мет, вместо Rothmans бы дуть гашиш. Заберёт меня Бафомет, если ты вдруг не поспешишь.
Я приличная. Так нельзя. Роза алая, пустоцвет. Едет солнышко на сносях и никак не рождает свет.
Мне бы мчаться, ключи терять, никомуникогданигде, с января и до января не казаться, а быть - беде...
Обшмонали вчера менты. Говорят, что искали смысл. А нашли разгуляй-цветы да во фляге простой кумыс.
А моё к тебе не нашли. В детстве спрятано, хрен найдёшь. Это вам не лист конопли, это целый кислотный дождь.
Заберизабери с собой. Буду спать хоть на потолке. Чтобы ровно в ноль:ноль отбой, чтобы тени рука в руке.
Будет сниться Сиваш гнилой, древнерусская грусть-тоска, зарастающий аналой, прядка сизая у виска.
А в глазах биполярный лёд, а во льду сто замёрзших рыб. Потому что вокруг полёт серпантина и мишуры.
Потому что до встречи жизнь, потому что до встречи смерть. Не клянись мне и не божись, что забыть меня не суметь.
Воздух много честней воды: у него не бывает дна. Можно падать туды-сюды, голубиная глубина.
Илы в небе и ил в воде. Боже-боженька, рассмеши, поиграй же мне на дуде, подари мне клочок души.
Я хорошенькая, как монстр, приземленная, как спейсшаттл. Берег к берегу будет мост, только часики-то спешат.
Вся взаимность она взаймы. А у нас с тобой что тогда? Как обычно среди зимы: холода, мой друг, холода.
Что ни ночь, то смотреть кошмар, поворачиваясь к стене. Неудачница и клошар.
...Что ты, солнце, нашёл во мне?