Танцует польку в грязном саване зима, гонимая взашей –
нет, не видать мне тихой гавани,
хоть горизонт в сердцах зашей.
На медных трубах стынет патина, а город горд от непогод.
Но на гвозде – рубаха батина ничья уже который год.
Здесь под окном такая кашица, что и вовек не разгрести,
и жизнью жизнь всего лишь кажется.
От запоздавшего «прости»
нелепо провисают реплики, не вписываясь в нотный ряд.
А за спиной моей – поребрики горят, смотрите, как горят.
Швыряет ветер искры в очи нам, не разжигающим камин,
в ночь рассыпает по обочинам рябин мороженый кармин,
но не понять – по чьим стопам идти
сквозь город заспанный пустой.
Влюбиться в прошлое без памяти и не проситься на постой.
А ведь бывало так – позаришься на огонёчек, дёрнет чёрт,
и снятся сотню лет пожарища, и Обь под камень не течёт.
Так пусть зима танцует, смертница,
мы с ней, похоже, заодно,
пока в ночи всё так же светится родное мамино окно.