Дождь не может идти вечно (с)
и как будто слово иного рода
выпадало на руки всем спасенным,
и как будто радужный сад подводный
расцветал в зрачках золотым и темным,
растекался сладко, как летний мед.

и казалось, кто-то сейчас войдет:

марлевая, бесплотная, как невеста,
нежная Флоренс, готовая плакать вместе.
пальцами в стук на запястье, губами в губы впилась -
вот теперь и поплачем всласть.

и когда я поймаю сердцем с размаху архангельскую трубу,
что гремит и зовет сыграть в музыкальный ящик,
Флоренс придет и приложит жетон ко лбу -
медный, холодный, вытертый, настоящий;
вставит в трещинку меж бровей,
там, где медь превращается в серебро, -
и получит пропуск во внутреннее метро.

глубже и дальше станции, свет тяжелей свинца,
видишь, по рельсам бродит электричество без лица.
Флоренс, открой глаза, посиди со мной до конца
и не носи мне живой воды -
погляди на мои сады!

дай мне руку, смотри, как зелено, тайно, тихо.
даже смерть обломала зубы о нас двоих;
что, родная, где твое жало?

...а она вся в белом встала прямая, даже щелкнули позвонки,
испугалась, дура, опустевшей своей руки,
подхватила сумочку, взвизгнула, убежала.

@темы: Екатерина Перченкова